Любовь Орлова: «С Дунаевским работать было замечательно…»
Юрий Белкин
Журнал «Музыкальная жизнь», № 8, 1986 г.
Здесь, на подмосковной даче в поселке Внуково сразу ощущаешь удивительную тишину. На заснеженной поляне, окруженной высокими соснами, стоит аккуратный дом с верандой. Впечатление такое, что и этот дом, и разбросанные по участку деревья, и широкие ворота с навесом построены умелыми руками декораторов в павильоне киностудии. Кажется, вот-вот появится съемочная группа с аппаратурой и услышишь привычное: «Внимание, мотор, начали...»
Впрочем, ассоциации, связанные в данном случае с кино, естественны. Ведь именно здесь, вдали от шумной городской суеты, много лет подряд жили два замечательных человека, два выдающихся деятеля советского кинематографа, народные артисты СССР Любовь Петровна Орлова и Григорий Васильевич Александров. Увы, сегодня их уже нет. Но время не в силах стереть в памяти лица тех, с кем жизнь соединила нас крепкими душевными узами...
В тот пасмурный январский день 1983 года мы были с Григорием Васильевичем Александровым вдвоем в его рабочем кабинете. Он сидел в глубоком кресле за столом. Всюду — на полках, на столе, на стульях, даже на печке — лежали книги. Множество папок с рукописями, с газетными вырезками. Над кроватью в деревянной раме фотографический портрет Любови Орловой. Множество фотографий актрисы разложено тут и там на письменном столе режиссера. Вот она снята в группе рабочих на московском заводе «Шарикоподшипник», вот поет бойцам на передовой в сорок третьем, вот выступает на корабле в осажденном Севастополе перед моряками, вот рядом с Исааком Дунаевским, с Дмитрием Шостаковичем, с Пабло Пикассо, с Чарли Чаплином, с Михаилом Ивановичем Калининым. Но. пожалуй, больше всего снимков, на которых артистка запечатлена с человеком, прошедшим с ней весь жизненный путь, — с Григорием Александровым. Эти фотографии собраны здесь не случайно — кинорежиссер как раз собирался снимать на «Мосфильме» картину о Любови Петровне Орловой.
— Любовь Петровна всегда получала огромное количество писем, — начал свой рассказ Григорий Васильевич. — теплые душевные послания продолжают приходить и сейчас, когда ее уже нет в живых. Почитатели ее таланта обращаются с просьбами: нельзя ли сделать фильм об актрисе. Письма во многом и побудили меня рассказать о ней в этой картине.
В жизни актера бывает встреча, которая запоминается навсегда, и даже в какой-то мере определяет выбор пути. У Л. Орловой такая встреча состоялась очень рано, еще в детские годы. О ней Любовь Петровна часто вспоминала. И не только потому, что случай этот ассоциировался с первым приобщением к искусству, но и потому, что был связан с именем Федора Ивановича Шаляпина.
«Однажды в доме Шаляпина. — вспоминала Любовь Петровна, — ставили детскую оперу «Грибной переполох». Мне выпало играть роль редьки. Я, разумеется, не помню, как изображала этот овощ. Помню лишь, что Шаляпин поднял меня и поцеловал. Улыбаясь, он сказал: «Из тебя выйдет артистка».
Похвала Шаляпина запомнилась мне на всю жизнь. Долгие годы она переполняла меня детским тщеславием. Ведь я в то время была обыкновенным ребенком, а он — знаменитым артистом. И все-таки ни я, ни мои родители вовсе не думали о возможности актерской карьеры, в семье давно было решено, что я стану пианисткой».
Девочке было семь лет, когда ее привели в музыкальную школу. Три года она училась в Московской консерватории по классу рояля. Правда, в концертах ей выступать не пришлось, а только чуть позже довелось всего лишь скромно сопровождать своей игрой на рояле демонстрацию фильмов в кинематографе...
Работа в роли тапера была Любови Орловой ее первым соприкосновением с кино. Она давала материальную возможность учиться драматическому искусству у режиссера 2-й студии МХАТа Елизаветы Сергеевны Телешовой и на балетном отделении Московского театрального техникума. К тому времени Любовь Петровна уже начала всерьез мечтать о профессии актрисы: у нее ведь были замечательные способности к пению, танцам. Лишь один театр, как ей казалось, по-настоящему пытался разрешить проблему поющего и танцующего актера — Московский Музыкальный театр, которым руководил Владимир Иванович Немирович-Данченко. Естественно, самым большим желанием было попасть в труппу этого театра. И в конце концов в 1926 году это удалось: ее приняли хористкой...
Существенные перемены в актерской карьере Любови Орловой связаны с замечательным педагогом Ксенией Ивановной Котлубай. Терпеливо и настойчиво она учила ее профессиональному мастерству, трудолюбию, дисциплине. Учила работать не ради легкого и быстрого y спеха. Учила ставить общие интересы, успех всего спектакля выше тщеславного желания обратить на себя внимание публики. Под ее руководством были подготовлены и сыграны на сцене Музыкального театра партии Герсильи в оперетте Оффенбаха, Серполетты в «Корневильских колоколах» Планкета и другие роли.
Надо сказать, что в самом начале своего творческого пути Любовь Орлова получила заманчивое предложение: один немецкий антрепренер обратился к руководителю Музыкального театра с просьбой отпустить молодую певицу в Германию, горячо доказывал: «Я сделаю из Орловой звезду». Прошло время, и актриса действительно стала звездой, правда, без помощи иностранной антрепризы. Она стала гордостью советского кинематографа. Дарования актрисы — музыкальность, комедийная легкость, лиризм, обнаружившиеся в музыкальном театре, особенно ярко раскрылись в кино. Природа наградила ее артистизмом, неотразимой женственностью, тем удивительным шармом, который всегда создает атмосферу влюбленности в зрительном зале. Но главное — она знала, чего хочет в жизни и в искусстве.
…В тот год кинорежиссер Григорий Александров приступил к постановке музыкальной кинокомедии «Веселые ребята».
- До этого у нас не снималось музыкальных комедий, — рассказывал Григорий Васильевич. — Решив поставить комедийный фильм, я прочитал много книг о комедии. И ужаснулся: оказывается, сочинять смешное не так-то просто. Пригласил в соавторы драматургов Николая Эрдмана и Владимира Масса. Один из них выслушал меня и заметил: «Да, когда зритель хочет смеяться, тут уж не до смеха...»
Для начала решил посмотреть нашумевший спектакль Ленинградского мюзик-холла «Музыкальный магазин », поставленный Леонидом Утёсовым. Веселое, оригинальное представление привело меня в полный восторг. И мы тотчас же начали писать сценарий будущего фильма в расчете на Утесова и его джаз. Вскоре сценарий «Джаз-комедии», как первоначально называлась будущая кинокартина, был готов. Газета «Комсомольская правда» от 26 марта 1933 года сообщала своим читателям: «... Этот сценарий, насквозь пронизанный элементами бодрости и веселья, представляет интерес еще и с той точки зрения, что он является своего рода первым фильмом жанра кино-теа-джаза на советской тематике, советского содержания. По замыслу авторов, фильм создается как органическая музыкальная вещь с участием большого мастера эксцентрики Леонида Утесова и его теа-джаэа. Сценарий рисует путь колхозного пастуха, который, претерпев ряд приключений, становится видным дирижером, а домашняя работница делается артисткой. Весь сюжет построен на интересно задуманных и остроумно разрешаемых комедийных положениях и трюках... В этом фильме будет не больная и расслабляющая фокстротная, а здоровая музыка, обыгрывающая различные положения сюжета и сама как бы являющаяся действующим музыкальным аттракционом».
Перед режиссером Александровым в стала серьезная проблема: кого же при гласить на внешне эффектную, но трудную, сложную и по актерской задаче роль Анюты? Режиссер повсюду искал героиню для своего фильма и никак не мог найти.
Однажды художник Петр Вильямс, — рассказывал Григорий Васильевич, — посоветовал мне посмотреть в Музыкальном театре Немировича-Данченко актрису Любовь Орлову. Я пошел на «Периколу». Талант актрисы произвел на меня большое впечатление. Она была красива, превосходно пела, танцевала и вообще великолепно чувствовала себя на сцене. Именно то, что нам надо! После спектакля я предложил Орловой пойти со мной на следующий вечер в Большой театр на торжество, посвященное юбилею Леонида Витальевича Собинова. Во время концерта я без конца отпускал иронические замечания, острил по адресу оперных знаменитостей. Участив в пролеткультовск их аттракционах давало себя знать... Но мои шутки явно не вызывали восторга у моей спутницы, получившей классическое музыкальное воспитание. Во время банкета я продолжал азартно рассказывать ей о задуманных озорных сценах будущего кинофильма. Орлова слушала меня с ужасом и не скрывала сомнений по поводу моих планов. Но все же на предложение сниматься она не сказала «Нет»! Кончился банкет, мы вышли на улицу и до рассвета бродили по Москве. Больше мы с ней никогда не расставались...
Анюта в фильме «Веселые ребята», Марион Диксон в «Цирке», Стрелка в «Волге-Волге», Таня Морозова в картине «Светлый путь», Никитина и Шатрова в «Весне». Фильмы с участием Орловой стали для миллионов людей как бы лирическим портретом целой эпохи.
Но несомненно и то, что успеху этих лент в громадной степени способствовала музыка. Музыка, пронизанная динамикой жизни, зажигательной энергией молодой страны. Ведь именно в киномузыке раскрылся яркий талант крупнейшего советского композитора-песенника Исаака Осиповича Дунаевского. Лучшие песни Дунаевского впервые прозвучали тогда в фильмах Григория Александрова, а исполнены они были Любовью Орловой. Песни эти наполнены верой в человека, мажорностью, оптимизмом; смелые, просторные, напористые, они передают темп кипучей современности. А названия-то какие — радужные, праздничные «Марш веселых ребят», «Марш энтузиастов», «Песня о Родине»...
— В выборе автора музыки у меня сомнений не было, — продолжал Григорий Васильевич, — им должен был стать И. О. Дунаевский. И я попросил Леонида Утесова познакомить меня с композитором. Вскоре это знакомство состоялось и переросло в крепкую дружбу, в многолетнее творческое содружество. Композитор работал азартно, яростно, вдохновенно. Он сочинил столько чудесной музыки для «Веселых ребят», сколько едва ли кто-либо другой мог написать еще для кино.
С Дунаевским мы единодушно пришли к выводу, что музыка в фильме должна быть не иллюстративной, не «сопровождением» видеоряда, не вставным номером, а полноправным участником действия. «Лишь тот фильм можно назвать подлинно музыкальным, где наравне с драматургией сюжета существует и музыкальная драматургия», — утверждал композитор. Дунаевский добивался полного проникновения музыки в действие, возвращаясь множество раз к одному и тому же эпизоду. Работая над картиной, мы старались сплавить воедино ее изобразительную и звуковую часть. Прежде, чем начать снимать, мы вдвоем до последнего звука «осмыслили» всю фонограмму фильма. Разумеется, этот метод требовал очень долгой, кропотливой работы композитора и режиссера. Сам Исаак Осипович писал впоследствии об уникальности, сложности этого труда: «Я думаю, что эпизод «музыкальной драки» из «Веселых ребят» по технической трудности не имеет себе равных во всей моей музыкальной деятельности...»
Сначала вместе с Исааком Осиповичем мы долго изучали возможности различных музыкальных инструментов, которые должны были звучать в картине. Потом был написан «музыкальный план». Только после этого появилась партитура, а по партитуре была сделана точная раскадровка, и уж потом по записанной заранее музыке велась съемка. Дунаевский сам руководил исполнением своей музыки, проводил репетиции и при этом с огромной требовательностью относился к себе и другим, добиваясь совершенного звучания всех мелодий.
Исаак Осипович сочинил к фильму великолепный, бодрый, жизнерадостный марш. А стихи у сценариста поэта Владимира Масса никак не получались. Я решил бросить клич через «Комсомольскую правду», приглашая ее читателей принять участие в создании песни к нашей картине. И вскоре к нам стало поступать множество почтовых мешков со стихотворной продукцией. Но ничего подходящего в этом потоке писем не было.
Однажды в коридоре киностудии на Потылихе меня разыскал поэт Василий Иванович Лебедев-Кумач, также откликнувшийся на наш призыв. Он протянул мне листок со стихами. Я быстро пробежал глазами строчки и счастливо улыбнулся. Это было именно то, о чем мы мечтали с тех пор, как Дунаевский проиграл мне мелодию фильма. Так родился «Марш веселых ребят», каким его знают миллионы людей. Марш этот, как и все песни Дунаевского и Лебедева-Кумача, с первого дня выхода картины на экран подхватили и запели самые широкие массы страны. В первомайских колоннах, на октябрьских праздниках, на всех улицах и площадях зазвучал «Марш веселых ребят»:
Нам песня строить и жить помогает,
Она, как друг, и зовет и ведет,
И тот, кто с песней по жизни шагает,
Тот никогда и нигде не пропадет!
«С Дунаевским работать было замечательно, — помнится, рассказывала мне сама Любовь Петровна. — По природе он был очень чутким человеком. Видя, что что-то беспокоит Александрова или меня, он говорил: «Хорошо. Я напишу новую мелодию». Или: «Хорошо. Я поправлю ее так, чтобы вам легче было ее петь». Если, скажем, тональность для меня была трудной, Исаак Осипович менял тональность соответственно моим вокальным данным. Сев к роялю, он очень много занимался со мной как педагог, стараясь, чтобы песни в моем исполнении зазвучали ярче, выразительнее. Такого неутомимого, такого работоспособного композитора я больше никогда не встречала.
Вспоминаю, как самозабвенно, с каким терпением Дунаевский трудился над созданием «Песни о Родине» для кинофильма «Цирк». Вместе с поэтом Лебедевым-Кумачом он сделал тридцать пять разнообразных вариантов этой мелодии. И только тридцать шестой в конце концов устроил и режиссера, и авторов!
В те дни Исаак Осипович жил в Ленинграде. А мы с Григорием Васильевичем в Москве. Как-то раз поздно ночью в квартире раздался телефонный звонок. Позвонил Дунаевский и сказал, что сейчас он нам проиграет новую мелодию «Песни о Родине». Как потом рассказывал Григорий Васильевич, в трубке что-то затрещало, возникла какая-то мешанина из звуков, а затем и вовсе наступила тишина. Связь прервалась... Дозвониться до композитора оказалось невозможным. Впрочем, на другой день Дунаевский сам приехал в Москву.
«Что вы мне вчера играли?» — спросил Григорий Васильевич у композитора. — «Как что?» — удивился тот. — Мелодию для «Песни о Родине». — «Не может быть! Сыграйте-ка еще раз».
Они подошли к роялю, и Исаак Осипович сыграл мелодию, которую теперь знают все. Оказалось, что во время их разговора в телефонную сеть подключилась какая-то радиопрограмма, по которой передавали музыку «левого» толка...
Для меня история рождения «Песни о Родине» навсегда останется примером гражданского вдохновения и художнической взыскательности композитора».
Одна за другой выходили на экран «Веселые ребята», «Цирк», «Волга- Волга», «Светлый путь», и во всех этих картинах мне посчастливилось стать исполнительницей произведений Дунаевского. Время подтвердило, что рождение их оказалось не просто большим художественным событием, а фактом самой жизни, ее характерной приметой. И для меня самой она стала частью биографии — актерской и человеческой».
На долю Любови Орловой выпал огромный успех: она популярна и любима народом. Можно сказать, что Любовь Петровна истинно народная артистка. Но особенно это проявилось в годы Великой Отечественной войны. Неожиданно раскрылась еще одна грань ее дарования: она обладала способностью поднимать дух бойцов, вселять в них веру в победу, окрылять.
— Нередко мне доводилось сопровождать Любовь Петровну в ее концертных поездках по стране, — рассказывал Григорий Васильевич. — Никогда не забуду ее выступление в Сталинграде. Орлова вышла на сцену и на секунду застыла в раздумье: что петь, о чем петь? И тут она увидела идущую вдали колонну пленных гитлеровцев. Тотчас же пришло решение — она запела: «Не видать им красавицы Волги, и не пить им из Волги воды...» Что-то невероятное творилось на площади! Трудно передать, с каким восторгом было встречено выступление актрисы. И так встречали ее повсюду, где бы она ни появлялась.
На концертных путях-дорогах случалось у нее немало забавных, смешных и грустных историй. Однажды она выступала в тихом южном городке, где после боев отдыхали, лечились наши воины. Концерт проходил в Зеленом театре. Собрались тысячи зрителей. Любовь Орлова вышла на сцену, поклонилась и вдруг вместе с аплодисментами услышала дружный смех. Почему люди смеются? Все ли в порядке с костюмом? Все в порядке... И начала петь романс Глинки: «Я слушал, и слушал, и слушал тебя». Актриса поет, а публика хохочет и аплодирует. И вдруг Любовь Петровна заметила, что рядом с ней стоит маленькая собачка на задних лапках. Смотрит на нее и покачивается в такт музыке. Любовь Петровна не растерялась, взяла ее на руки и допела всю остальную программу, уже держа собачонку на руках.
На другой день к ней пришла уборщица этого Зелёного театра и сказала, что заведующий уволил ее за то, что ее собачка испортила концерт. «Ну чем же она его испортила? — искренне удивилась Любовь Петровна. — По-моему, все остались довольны. Концерт прошел очень весело». И она пошла к директору хлопотать за женщину. «Товарищ заведующий, — сказала она, — почему вы наказали уборщицу? Ведь она совсем не виновата. И собачка тут ни при чем. Виновата во всем только я одна. Перед тем, как выйти на сцену, я погладила собачку, и она побежала за мной...» И Любовь Петровна заявила, что не уедет отсюда до тех пор, пока не убедится, что женщина восстановлена на работе...
Любовь Петровна была скромным человеком, она, например, никогда никому не говорила о своем воинском звании. Передо мной документ, о котором мало кто знает. На пожелтевшем от времени, потертом листке бумаги напечатано: «Народный комиссариат обороны СССР. Удостоверение. Действительно без срока. Предъявитель сего полковник административной службы Орлова Любовь Петровна является представителем Комитета по делам кинематографии и командируется в город Берлин, в войска для выполнения специального задания. Начальникам армий, военным комендантам оказывать полковнику Орловой Л. П. всяческое содействие в выполнении возложенного на нее задания. Начальник тыла Народного комиссариата обороны СССР». Право же, таким полковником по праву может гордиться и армия, и искусство!
В доме Орловой и Александрова хранится немало бесценных реликвий, полученных семьей кинематографистов за долгие годы жизни. Незадолго до смерти Любови Петровне пришло письмо из Горького от прядильщиц льнокомбината «Красный Октябрь». Посмотрев по телевидению старую мосфильмовскую картину «Светлый путь», они отправили ей послание, которое адресовали так: «Народной артистке СССР Любови Петровне Орловой — первой в СССР многостаночнице». «Товарищ Любовь Орлова! — писали работницы прядильного комбината. — Когда мы посмотрели картину, все, не сговариваясь, заговорили об одном. Может быть, Вы не знаете, что при присуждении премий за отличную работу и при распределении квартир мы в первую очередь думаем: а как бы поступила наша героиня, наша милая Золушка из «Светлого пути?» И знаете, созданный Вами образ у нас своего рода талисман, показатель коммунистического отношения к жизни и труду».
... В тот памятный январский день мы сидели с Григорием Васильевичем друг против друга за столом и разглядывали лежащие перед нами снимки. На нас смотрело прекрасное лицо женщины, которая много лет жила в этом доме. И на мгновение показалось, что Любовь Петровна где-то тут, рядом, в соседней комнате. Вот сейчас скрипнет дверь и войдет она — улыбающаяся, обворожительная, такая, какой мы привыкли ее видеть в фильмах тридцатых, сороковых, пятидесятых...